14 января исполнилось 130 лет со дня рождения Осипа Мандельштама.

«Возьми на радость из моих ладоней
Немного солнца и немного меда,
Как нам велели пчелы Персефоны…»

Это же про Крит, правда? Автор, Осип Мандельштам, не бывал ни в Греции, ни на Крите, но считается самым «античным» из российских классиков. Его строчки попадают в душу без преград, как внутривенное вливание, и радость от его «солнца и меда» сродни той, которую испытываем, сходя с трапа самолета в Ираклионе. Его ассоциации и образы не всегда понятны – их можно разгадывать, как минойское линейное письмо А. Как, например, с «пчелами Персефоны». Давайте попробуем?

Пчелами (Melissae) в древние времена называли участвовавших в Элевсинских мистериях жриц Деметры и Персефоны. И саму Персефону, богиню плодородия и царства мертвых, называли Melitodes, то есть «медовая». Дочь Деметры, украденная Аидом, она каждый год выходит на землю, снова и снова возвращая людям весну. Как пчелки, просыпающиеся после зимней спячки. Как зерно, спрятанное до поры в земле, а потом прорастающее. И Персефона, и ее жрицы всегда находят во тьме Аида путь к свету, как росток – к солнцу, как пчела – к улью… Такой вот символ бессмертия души.

Минойские пчелки – это символ Крита. В музее Ираклиона хранится артефакт, найденный на раскопках неподалеку от Малии, – подвеска «пчелки Малии». Две пчелки на ней, соприкасаясь головами и брюшками, окружают каплю меда, которую несут в соты. Размер подвески — 4,6 на 4,9 см, а диаметр гранул, украшающих детали — 0,4 мм! Этот ювелирный шедевр, по мнению ученых, иллюстрирует не только устройство мира, состоящего из мельчайших частиц, но и гармонию в нем…

Теперь вы знаете, что эти пчелки – жрицы Персефоны, которые «велят» нам верить в бессмертие души и находить в каждом мгновении жизни «немного солнца и немного меда».

А теперь – продолжение стихотворения Мандельштама, в котором еще немало загадок родом из Древней Греции:

«…Не отвязать неприкрепленной лодки,
Не услыхать в меха обутой тени,
Не превозмочь в дремучей жизни страха.
Нам остаются только поцелуи,
Мохнатые, как маленькие пчелы,
Что умирают, вылетев из улья.
Они шуршат в прозрачных дебрях ночи,
Их родина — дремучий лес Тайгета,
Их пища — время, медуница, мята.
Возьми ж на радость дикий мой подарок —
Невзрачное сухое ожерелье
Из мертвых пчел, мед превративших в солнце».