…Отель был чудесным – с белыми лестницами, садом и горлинками в нем. Мария на реcепшен начинала каждое утро неизменным «Калимера!», бармен Антонис учил правильно пить бренди «Кносос», и каждый день обещал приключения… Правда, поляки, заполонившие отель, держались сдержанно и отчужденно, но это компенсировалось улыбками каждого встреченного грека. Русских в ближайшем окружении не было вовсе, как и пристойного английского в моем интеллектуальном багаже, так что некая одинокость все-таки горчила в моих отельных вечерах. Пока не наступил «греческий»…

Певец был похож на Демиса Руссоса – и внешне, и тембром голоса. Этот голос наполнял террасу вместе с ветром, такой же вольный и легкий, что-то рассказывал и улетал прочь, к морю. Глоток бренди – песня, еще песня – ты готов подпевать, еще глоток – ты готов танцевать. Сиртаки!

Не зря Мария за два дня до этого провела мастер-класс. Первые смельчаки становятся в круг (и поляки от тебя не шарахаются!), голос зовет, и мы начинаем! Чем быстрее музыка, тем крепче руки соседей обнимают твои плечи, тем слаженней движения и – удивительно! – тем открытей и улыбчивей лица. Разгоряченные, запыхавшиеся и благодарные, мы в конце концов валимся на стулья, не подозревая, что это – только начало. «Демис Руссос» снова ласкает душу песней. О чем она? «О птице», – единственное, что я понимаю из объяснения соседа-поляка, который только что аплодировал нашему сиртаки.

Песня длится, и чернокудрый красавец (из отельного персонала) выходит в центр площадки. Он раскидывает руки – то ли обнимая всех, то ли улетая – и начинает танцевать. Боже мой, что это был за танец! Тогда я еще не видела фильма про Зорбу и не знала, что так греки изливают душу – музыкой и движением. Незаметно все зрители присели вслед за Марией на корточки и начали отбивать ритм, аплодируя, а наш герой в центре выделывал немыслимые па. Казалось, вся энергия и страсть, что таились в нем, плещут через край, захватывая и зрителей. Мария сменяет танцора и показывает свой вариант – нежнее и мягче, а потом берет за руку и ведет с собой кого-то из зрителей… Вы не поверите, в конце вечера на соло в греческом круге решились самые неуверенные. Даже смешной толстяк-поляк в неизменной дырявой шляпе тоже лихо отплясывал, ничуть не хуже греков. Потому что – от сердца, потому что забыл о том, как выглядит, главное – как чувствует. Никаких обязательных движений – только ритм, мелодия и твоя импровизация. Мы смеялись, аплодировали, обнимались – мы были вместе и счастливы. Похоже, сами того не зная, мы танцевали зейбекико, «порыв и полет души», как говорят греки. А в самом конце наш чернокудрый вновь вышел в круг, на этот раз – огненный (раки разлили и подожгли), и подарил прощальное соло.

Зейбекико у каждого свой

Танец получил свое название от зейбеков – фракийцев, когда-то эмигрировавших в один из районов Турции. Рассказывают, что они составляли отдельную касту, из которой турки набирали специальные военные отряды. Но свое происхождение и обычаи они не хотели забывать и вплоть до 1883 года одевались в национальные фракийские костюмы, пока султан не приказал им носить официальную жандармскую форму. Гордые зейбеки снести такого не могли (как и много чего другого), так что подняли восстание, за что жестоко поплатились… Позже потомки зейбеков вернулись в Грецию и привезли с собой зейбекико.

Это танец-импровизация, а потому обязательных шагов и фигур нет – самовыражайся как хочешь! Для мужчин – вплоть до прыжков через стулья, фокусов с оружием и поднимания стакана с пола без помощи рук. Вокруг обычно собирается «группа поддержки», которая, присев, должна подбадривать солиста, хлопая в такт музыке. Главное в зейбекико, говорят греки, это состояние души (страсть, пафос, кураж – называйте, как хотите). И каждый грек танцует свой собственный танец.

Классика сиртаки – в фильме «Грек Зорба», классика зейбекико – в фильме «Евдокия», музыку к которому написал греческий композитор Манос Лоизос. А наш отельный зейбекико, как выяснилось, мы танцевали под песню «Орел» Нотиса Сфакианакиса. Помните, поляк объяснял мне что-то про птицу?

Светлана Зайцева