«Я ни на что не надеюсь. Я ничего не боюсь. Я свободен»

Это – слова с одинокой могилы в Ираклионе похороненного близ старых ворот Кандии Никоса Казандзакиса, которому церковь отказала в месте на кладбище, бывшему между тем всемирно известным писателем благодаря его персонажу — греку Зорбе.

Начало всемирной славы Никоса Казандзакиса – 1964 год: вышел фильм по его роману «Житие и деяния Алексиса Зорбаса». Сам же автор считал самым важным свою поэму «Одиссея». Он переписал ее семь раз, прежде чем опубликовать в 1938 году. Для Казандзакиса невероятно важным был образ Данте как поэта и создателя нового итальянского языка. Писатель и журналист-международник, был одержим идеей сделать то же для греческого. С этим-то он и переписывал «Одиссею», но она, как и вся поэзия Казандзакиса, остались в тени его романов-бестселлеров. Несколько раз писатель номинировался на Нобелевскую премию, а его роман «Последнее искушение» заставил взглянуть иначе на саму суть христианства. Для многих откровением оказался фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» по его роману, вышедший на экраны в 1988 году. Церковь усмотрела и в книге, и в фильме крамолу: Папа Римский в 1954 году внес книгу в список запрещенных, а фильм был запрещен в более чем десятке стран, включая Турцию, Мексику, Чили, Аргентину, Филиппины и Сингапур.

Казандзакис родился 18 февраля 1883 года в Кандии — так прежде назывался Ираклион. В то время Крит был еще в Османской империи, и на острове неоднократно происходили восстания в попытке присоединиться к Греции. Одному он сам был свидетелем. Семье пришлось покинуть остров. В 1902 году автор переехал в Афины для изучения права, где опубликовал свой первый рассказ, затем в 1907 году отправился в Париж изучать философию. Там его диссертация была посвящена воззрениям Ницше на государство и право. В немецком философе его восхищали не культ силы и прославление сверхчеловека. Он увидел и в его книгах, и в личности великий трагизм человеческого духа. Сам Казандзакис все время находился в духовном поиске.

Как юрист он служил при канцелярии премьер-министра Греции, и ему довольно быстро удалось сделать карьеру: в 1919 году, получив должность генерального директора министерства социального обеспечения, он занимался проблемами репатриации греческих эмигрантов, живущих на Кавказе, откуда организовал возвращение десятков тысяч греков. Тогда он впервые попал в Россию. Среди них были и греки из грузинских Цалки, Триалети и ещё десятка сёл, бежавшие туда из понтийского поселения Санта после русско-турецкой войны 1877-1878 гг. из-за их помощи русским. Даже и в 1989 году в Цалке они всё ещё составляли большинство населения.

Несколько лет назад мне довелось побывать в той Санте в Трабзонских горах. Заброшенная некогда крупная агломерация из семи рядом расположенных сёл, имевших 16 каменных церквей на расстоянии не более 100 метров друг от друга, потрясает даже сейчас: 13 из них с обрушившимися куполами ещё сохранились. Мирный сельский быт греков и турок, описанный Казандзакисом в романе «Христа распинают вновь», помогал мысленно восстановить картины прежнего достатка в этой ныне маленькой деревне Думанлы (буквально «Туманное») с редкими турецкими дачниками. Кстати, в этой Санте учительствовал Иеремия Грамматикопуло, прадед нашего космонавта Юрчихина.

Советская Москва стала для Казандзакиса Новым Иерусалимом рабочего класса. В начале 20-х годов он выучил русский и с октября 1925-го по январь 1926 года жил там в качестве специального корреспондента греческой либеральной газеты «Элевтерос логос», близко познакомился с крупным тогдашним «новокрестьянским» поэтом Клюевым, певцом святой Руси, которого считал своим учителем Есенин, «последний поэт деревни». Как вспоминал Казандзакис, жена Луначарского восторженно читала ему стихи Клюева, запрещённого впоследствии в СССР. Отвергая богоборчество — советскую антирелигиозную пропаганду, Казандзакис писал: «То, что меня волнует в России, это не действительность, к которой они пришли, а действительность, к которой они стремятся, не зная, что она недосягаема». После путешествия по стране и знакомства с реалиями он разочаровывается в советской власти. Противоречия российской действительности, бюрократизация большевистского режима на буржуазный манер убедили Казандзакиса в необходимости возвышения личности над чисто материальными понятиями о жизни.

За свои сатирические выпады против гнетущей атмосферы Афона, против искажения образа Христа, которого воспринимали только как строгого Пантократора, беспощадного Царя в золотых ризах, Казандзакис нажил себе немало врагов в официальной Церкви, и, хотя в 1945 году после освобождения Греции он год пробыл министром, его вынудили покинуть родину. С 1947 года он переселился в Западную Европу, где жил до самой смерти. Тем не менее он всегда оставался христианином, хотя до конца своих дней почитал Ницше, Будду и Ленина. Конечно, его христианство далеко от традиционного православия, сближается с «богословием освобождения», сочетая в себе социальный и гуманистический пафос. Его Христос борется против бедности и угнетения. Он всегда на стороне бедных и угнетенных.

В конце своей жизни Казандзакис так написал о христианстве и смысле человеческой жизни: «Каждый человек, достойный называться сыном человеческим, берет свой крест и восходит на свою Голгофу. Многие, очень многие достигают первой, а то и второй ступени и задыхаются, падают обессиленные посреди путешествия и не достигают вершины Голгофы…”

Его смерть после посещения Китая стала как бы трагической случайностью: из-за эпидемии азиатского гриппа по дороге из Китая в Японию пассажирам авиарейса была проведена принудительная вакцинация. Препарат вызвал заражение, и ослабленный давним онкологическим заболеванием организм не выдержал. Путь христианина Никоса Казандзакиса закончился 26 октября 1957 года в Германии, то есть в изгнании, – это была его Голгофа. Миллиардер Онассис предоставил самолёт для перевозки тела, которое сопровождали вдова и бывший премьер-министр Греции Георгий Папандреу, но для места на критском кладбище оказалось мало и славы, и власти, и денег.

Если вам захочется отдать дань памяти этого человека, о котором каждый, прилетающий на Крит, слышит: «Аэропорт имени Никоса Казандзакиса…», вы можете отправиться на место его упокоения – на бастион Мартиненго в Ираклионе. А если захочется больше узнать о его жизни — в музей писателя (дом отца Казандзакиса), в критскую деревню Миртия, что в 20 км от Ираклиона.

Олег Логинов